Отец болеет раком желудка
В марте 2018 года 39-летний хирург-онколог Андрей Павленко узнал, что болеет агрессивным раком желудка третьей стадии. Тогда он решил открыть проект «Жизнь человека», в котором открыто расскажет о том, каково быть онкобольным в России, какие есть методы лечения и о пути онкобольного в общем.
Лечение Андрея Павленко дает положительные результаты: его опухоль уменьшилась примерно на 70%, удалось ее удалить. Может ли обычный пациент без медицинского образования и связей добиться таких же успехов в лечении рака? Врач-онколог, став пациентом, на собственном опыте выяснил, на что нужно обращать внимание заболевшим.
Андрей Павленко честно ответил на 10 вопросов от health.mail.ru.
«Почему я?»
Чем более эгоистичен человек, тем больше он задается этим вопросом. Почему именно я, за что это мне? Жизнь несправедлива, буду страдать в одиночку! Это, на мой взгляд, не лучший выход. Лечение онкологической болезни сложное, и вам понадобится поддержка близких.
Нужно говорить правду, хотя это и сложно. Узнав диагноз, я всю дорогу до дома думал, как скажу о нем жене. В итоге решил сказать примерно следующее: «У меня рак желудка, но есть шансы выздороветь, и они довольно неплохие. С вашей поддержкой, я надеюсь, мы сможем с этим справиться».
Детям помладше, я считаю, не стоит говорить всю правду. Я сказал средней дочери, что серьезно заболел, что у меня опухоль, и я буду периодически ложиться в больницу — ей этой информации было достаточно.
Как ни странно, близким тоже понадобится ваша поддержка. Не отталкивайте их, если они захотят проводить с вами больше времени или в чем-то помочь. В моем случае вообще получилось так, что я быстрее свыкся с диагнозом, чем мои близкие, — поэтому в каких-то моментах мне пришлось подбадривать их, а не наоборот.
Как жить с этим?
Я, как и любой человек, услышав диагноз, хотел воскликнуть: «Вырежьте это из меня скорее!». Но потом я спросил сам себя, насколько я этим снижаю свои шансы выздороветь. Решил действовать по протоколу — а мне с моей стадией болезни была положена химиотерапия перед тем, как пытаться удалить опухоль.
Многие вещи, которые раньше казались второстепенными, на которые не хватало времени, вдруг оказались важными. Например, я наконец обновил плейлист с музыкой — давно хотел, но не доходили руки! Купил книги, которые хотел «когда-нибудь прочесть». Понравилась песня Басты «Сансара», очень философская. Подумал, что такая встряска даже полезна: время сжимается, планы выкристаллизовываются.
Я всегда советую пациентам, у которых осталось мало времени, что им стоит привести в порядок дела, принять важные решения.
«Доктор, я умру?»
Лучше спросите, например, какую схему лечения планирует врач для вашего заболевания. Если онколог предлагает начать с химиотерапии, а не с операции, уточните — почему?
Этот вопрос не стоит задавать своему лечащему врачу — просто потому, что он не в состоянии на него ответить. В лучшем случае он скажет что-то вроде: «Все мы когда-нибудь умрем».
Многих пациентов пугает, если врач сразу назначает «химию» — для них это сигнал, что все очень запущено. Действительно, предоперационная химиотерапия — это метод, который применяется при довольно продвинутых стадиях рака. И врач должен объяснить вам, что, например, опухоль распространилась сквозь стенки органа, или есть признаки вовлечения лимфоузлов — и поэтому до операции нужно уменьшить новообразование с помощью химиотерапии. В таком случае то, что онколог предлагает вам «химию», — хороший знак, ведь это увеличивает ваши шансы на ремиссию.
Почему врач предлагает именно эту схему?
Если вы доверяете своему онкологу, вы должны понимать, что он профессионал, и учитывает множество факторов, в которых вы не можете (и не должны) разбираться. Но если сомневаетесь в лечащем враче, можете спросить: «Какими стандартами вы руководствуетесь при назначении этой схемы?»
Не стоит гнаться за зарубежными стандартами. Достаточно, чтобы онколог ответил вам, что пользуется RUSSCO — это отечественные рекомендации, которыми руководствуется большинство российских онкологов. Они современные и ни в чем не уступают западным практикам, при этом адаптированы под наши реалии.
Как жить после химиотерапии?
После первой химиотерапии было тяжело. Я ехал за рулем с работы после удачной операции, которую провели мои молодые коллеги под моим руководством. Внезапно меня накрыл озноб — такой сильный, что я даже думал остановиться посреди дороги. Но я все же доехал до дома, где сразу упал под два одеяла. Температура поднялась аж до 39.3°С. Была мысль, что, может, в этом «огне» сгорит часть опухолевых клеток.
Врачи — тоже люди, и в глубине души у нас бывают такие вот «обывательские» надежды!
По совету своего онколога я начал принимать антибиотики, лихорадка спала до 38°С, и я смог продолжить лечиться дома. Пациентам, которые после «химии» отправляются домой, нужно пристально следить за самочувствием. Наблюдайте за пульсом, дыханием, температурой, объемом выделений при мочеиспускании. Если что-то пойдет не так, важно, чтобы вы могли оперативно связаться с лечащим врачом. Если же это невозможно, а ваше самочувствие только ухудшается — звоните в скорую: возможно, вам даже понадобится поехать обратно в больницу.
Насколько страшны побочные эффекты химиотерапии?
Пару дней после химиотерапии я вел себя как амеба, что вообще мне не свойственно. Общался с детьми, смотрел кино, на улицу не выходил. Мозг — крайне энергозатратный орган, а энергию нужно беречь, чтобы организму было легче бороться. Мне удалось избежать многих побочных явлений «химии», таких как, например, стоматит и диарея. Рецепт прост — нужно придерживаться диеты.
Что касается стоматита, придется отказаться от грубой пищи, чтобы не повреждать слизистую оболочку рта. Так что крекеры и сухарики, увы, есть не получится. Чтобы предотвратить диарею, необходимо исключить жирную, жареную и тяжелую пищу. Рис, гречка, картофельное пюре — хорошие продукты для тех, кто проходит химиотерапию.
Врачи беспокоились за мою печень, ведь «химия» действует на нее токсически. Из-за этого пришлось отказаться от 50 граммов крепкого алкоголя, которые мне изначально разрешили. И мясо онкологи тоже советуют ограничить, но совсем не есть его я не могу — позволяю себе стейк раз в неделю.
Можно ли работать во время лечения?
Во время первых трех курсов химиотерапиии жизнь была активной — оперировал, участвовал в интервью и съемках «Жизни человека» и других моих проектов. И кажется, я свои силы несколько переоценил. Однажды, перед четвертым курсом химиотерапии, ко мне подошла жена и спросила: «А что будет, если ты сейчас подхватишь инфекцию и не сможешь начать лечение вовремя? Как ты будешь потом с этим жить?» Тогда я понял, что главная моя миссия сейчас все же — победить болезнь. Я сократил активность по проектам, некоторые интервью перенес в онлайн-формат, решил сделать перерыв в работе.
Оценивайте свои силы. Если есть возможность и желание работать, вы можете это делать, но не в ущерб лечению. Пока у вас рак, в первую очередь вы пациент, а уже потом все остальное.
Как меняется самочувствие после химиотерапии?
После каждой «химии» самый сложный день — это третьи сутки, в этот момент максимально проявляются токсические эффекты. У меня они держались до 8-9 дня, а потом 4-5 дней до следующей химиотерапии я чувствовал себя неплохо. Каждый следующий курс, конечно, дается все тяжелее. Если в начале лечения я мог без труда провести на работе весь день, то под конец прописанных мне четырех курсов я мог работать в больнице только до обеда, а потом приходилось отдыхать 2-3 часа. Я с трудом поднимался на третий этаж — мешали сильная слабость и одышка.
Помогает поддерживать себя тем, что вас вдохновляет. Перед вторым курсом химиотерапии я поставил на телефоне песню Let the mortal combat begin — и представлял, как с каждой каплей лекарства мне в кровь поступают миллионы микроскопических воинов, которые устремляются к очагу болезни, чтобы уничтожить опухоль.
После четырех курсов «химии» консилиум решил, что до операции мне нужно пройти еще четыре: нужно было убить максимум раковых клеток, ведь после удаления желудка я уже не смогу перенести столь агрессивную химиотерапию. Я не был уверен, что выдержу, но согласился — другого выхода не было. Между первым и вторым блоком «химии» прошло несколько недель, и я восстановился примерно на 85%. Благодаря этому я смог продолжить химиотерапию, но с работы пришлось на время все же уйти. Надо понимать, что я достаточно молодой пациент — обычно онкобольные старше, и они могут переносить лечение куда тяжелее.
Что нужно знать перед операцией?
Врач должен объяснить вам, какие возможны осложнения, и как часто они возникают. А риск осложнений всегда есть, даже при идеально проведенной операции — говорю по своему опыту. То, что хирург говорит вам об этом заранее, указывает на его добросовестность. Еще врачу положено рассказать вам, какой объем вмешательства планируется, и почему. Если вам что-то непонятно, попросите схему операции — хороший хирург в доступном виде нарисует вам, что и как он собирается делать. Можете также узнать, как много аналогичных операций делал этот врач — по ответу можно косвенно оценить его профессионализм в этой области.
Когда лечение можно закончить?
Если стадия рака продвинутая, это зависит от того, как опухоль реагирует на химиотерапию. В моем случае, например, после препаратов первой линии «химии» шанс на успех был порядка 40%. После второй линии — всего 10-15%. Если препараты первого порядка не подействовали, то врач может посоветовать продолжить лечение, сообщив пациенту вероятность положительного результата. Идти дальше или нет — решает сам больной. Я сам решил, что, если первые четыре курса «химии» не подействуют, я откажусь от операции и паллиативной химиотерапии. Но они оказались успешными, и я продолжил лечение.
После восьми курсов «химии» опухоль стабилизировалась с тенденцией к уменьшению, метастазов не нашли. Поэтому решили делать операцию — удалять желудок вместе с опухолью. Хотя я до последнего сомневался, стоит ли оно того. Операция прошла успешно, и теперь мне предстоит реабилитация.
Тем, кто сейчас проходит мой путь, я хочу пожелать оценивать свои силы реалистично и не корить себя, если что-то не получается. Прислушивайтесь к своему организму, давайте себе передышку, если плохо себя чувствуете. И да — вы имеете полное право прекратить лечение в любой момент.
Я знал пациентов, которые сознательно отказывались от дальнейшей химиотерапии. Их можно понять: иногда побочные эффекты от лечения такие сильные, а шанс выздороветь настолько мал, что человек просто хочет провести оставшееся ему время в нормальном состоянии. И это решение нужно уважать.
Я хочу, чтобы у вас была максимально полная информация о вашей болезни, о возможных осложнениях и дальнейших шагах, которые вам предстоит сделать — для этого, в том числе, мой проект «Жизнь человека».
Как сообщалось ранее, хирург-онколог Андрей Павленко, которому поставили диагноз рак желудка третьей стадии, в интервью блогеру Илье Варламову рассказал об особенностях и проблемах лечения в России. Подробнее читайте: Заболевший раком онколог заявил, что в России невозможно вылечиться без связей и денег.
Болит душа за отечественную медицину? Ставь ПАЛЕЦ ВВЕРХ и подписывайся на наш канал.
В январе после продолжительной борьбы с раком желудка умер Андрей Павленко — известный петербургский онколог и общественный деятель. Он был героем медиапроекта «Жизнь человека», где говорил о своей болезни как врач и пациент одновременно.
За полтора года мужчина перенес химиотерапию, облучение и операцию по удалению желудка, параллельно продолжая работать в клинике и даже оперировать. Павленко также создал благотворительный фонд с целью изменить российскую онкологию.
«Бумага» рассказывает историю онколога, который использовал свою болезнь для помощи другим.
Утром 5 января умер петербургский онколог Андрей Павленко. Почти два года он боролся с агрессивной формой рака желудка и рассказывал о своем лечении и состоянии онкологии в России в медиапроекте «Жизнь человека», подкасте и многочисленных интервью. В Минздраве заявили, что пример мужественной борьбы врача «помог тысячам пациентов настроить себя на лечение и выздоровление».
Церемония прощания с Павленко прошла на следующий день в Спасо-Преображенском соборе. Как рассказал друг онколога Илья Гоцадзе, он «просил всё сделать „побыстрее“, не хотел никого беспокоить и дергать». Проститься с врачом пришли сотни людей.
Перед смертью Павленко записал видеозавещание, в котором попросил своих подписчиков не прекращать говорить о борьбе с раком. Он также объявил о создании гранта имени Андрея Павленко, деньги на который можно жертвовать на платформе «Патреон». Половина средств пойдет на финансирование медиапроектов, половина — на помощь семье Павленко. К моменту выхода материала «Бумаги» ежемесячные пожертвования проекту оформили более 4,5 тысячи человек. Их общая сумма — 1,1 миллиона рублей.
Андрей Павленко. Фото: Ксения Иванова для «Таких дел»
Андрей Павленко родился в Ленинграде 9 мая 1978 года. Как пишет Катерина Гордеева в книге «Правила ведения боя. #победитьрак», когда Андрею было семь, учительница музыки сыграла классу отрывок из «Реквиема» Моцарта. Она сказала, что это композиция о победе смерти и сравнила ее с операцией, в которой врачи проиграли. Павленко, по словам журналистки, этого не понял — «они же боролись», и решил, что станет хирургом и докажет, что врачи могут выигрывать.
К 2002 году Павленко окончил хирургическую интернатуру Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова и прошел практику в НИИ скорой помощи имени И. И. Джанелидзе. Потом на два года по распределению уехал в военный госпиталь на Кавказе. А вернувшись, решил бесплатно работать в онкодиспансере в Ленобласти — набраться опыта. И остался там на восемь лет.
В 2010-е Павленко вошел в Европейское общество хирургической онкологии (ESSO) и устроился хирургом-онкологом в Клинику высоких медицинских технологий имени Н. И. Пирогова СПбГУ, где затем стал замдиректора по медицинской части. Он стажировался в Страсбурге, Портсмуте и в клинике в Южной Корее.
Павленко специализировался на лечении опухолей брюшной полости и оперировал вплоть до 2019 года, принимая по сотне пациентов в год и обучая студентов. За 20 лет практики онколог провел более 2,5 тысячи операций. Он говорил, что практически жил на работе, и старшая дочь в основном видела его, только когда он ложился спать.
С женой, медсестрой Анной Гегечкори, Павленко познакомился в больнице. Как рассказывала Анна, у нее воспалился аппендикс на работе, и онколог прооперировал ее и отнес в палату на руках. Сейчас у них трое детей, старшей дочери — 14 лет.
С 2012 по 2018 год онколог ни разу не был в отпуске: не только из-за работы, но и по финансовым причинам — Павленко говорил, что денег на отдых со всей семьей не хватало. Анна рассказывала, что первое время после свадьбы они жили в бывших бараках, а на электричках приходилось ездить «зайцами», хотя Андрей дежурил по шесть-восемь раз в месяц и оставался на работе после смен.
СМИ называют Павленко одним из самых успешных хирургов-онкологов в России, ссылаясь на большой объем проделанной им работы. Коллеги онколога говорят о нем как об одном из ведущих специалистов страны.
— Андрей большую часть своей профессиональной деятельности посвятил проблемам онкологии желудочно-кишечного тракта, — писала его жена. — Поддерживал своих пациентов и не давал падать духом ни им самим, ни их близким. Говорят, есть врачи от Бога. Уверена, что мой муж — именно такой человек.
Врач рассказывал «Бумаге», что всегда старался ставить себя на место пациентов. При этом Павленко часто говорил о недовольстве российской онкологией. Он критиковал падение уровня образования ординаторов и непопулярность раннего скрининга среди россиян. Говорил также, что еще во время учебы задумывался о необходимости реформ в сфере онкологии.
— Я несколько раз возвращался к идее, например, думал создать учебный центр для ординаторов на базе нашей Клиники высоких медицинских технологий им. Н. И. Пирогова, — говорил онколог в интервью Катерине Гордеевой. — Но ты же знаешь, как обычно бывает: сейчас-сейчас, потом будет время, всё успеется…
Планы Павленко изменил внезапно обнаруженный рак.
Фото: Ксения Иванова для «Таких дел»
Как рассказывал Павленко, в начале 2018 года у него появились боли в желудке. В марте врач сделал гастроскопию, ожидая услышать один из двух диагнозов: язва или гастрит. Он попросил коллегу записать процедуру на видео, и не дожидаясь официального результата, посмотрел запись дома. Там онколог обнаружил опухоль.
— Она распространяется на большую его [желудка] часть, уже пошли метастазы в окружности желудка, — говорил он в интервью «Медузе». — Так я понял, что у меня агрессивная форма рака желудка; через сутки услышал подтверждение этому от коллег. Я сразу же договорился о проведении компьютерной томографии и выяснил, что у меня уже как минимум третья стадия, — по словам Павленко, шанс на выздоровление составлял около 5 %, шанс прожить еще пять лет — 35 %.
Онколог говорил, что диагноз его шокировал: он всегда рекомендовал делать скрининги, направленные на выявление бессимптомных опухолей, начиная с 40 лет. Самому Павленко на тот момент было 39. «Уже через несколько минут [после постановки диагноза] я пришел в себя — и точно понимал, что нужно делать дальше», — рассказывал врач.
Анна Гегечкори рассказывала, что супруг объявил ей о болезни в машине.
— Андрей сразу начал разговор спокойно, даже немного с улыбкой. Просто сказал, что у него, по предварительному заключению, рак. И добавил: у нас есть два года. <…> В нашей семье так повелось: не поддаваться панике и не впадать в бездействие. И всё равно было сложно принять тот факт, что болезнь мы упустили.
Павленко почти сразу решил завести блог — чтобы информировать других больных о том, как себя вести, что делать, куда обращаться, какими могут быть последствия лечения. Онколог связался с изданием «Такие дела» и предложил сделать совместный проект. Через два месяца они запустили блог «Жизнь человека». В первом выпуске показывали, как Павленко проходит второй курс химиотерапии, во втором — как он отпраздновал 40-летие и провел операцию в перерывах между курсами лечения, в третьем — как выглядит его опухоль и как он устает от медийности. Тогда же Павленко потерял волосы, и десятки петербургских медиков, в том числе его коллеги и ученики, запустили флешмоб, побрившись налысо в его поддержку.
— Есть ли у меня мрачные мысли? Да, иногда возникают. Но важно на них не зацикливаться, — говорил врач «Бумаге» в мае 2018-го. — Тем не менее как человек практичный я понимаю: я сейчас делаю то, [что необходимо], чтобы при самом мрачном сценарии всё было хорошо с моей семьей. И чтобы онкоцентр в своей работе продолжал двигаться вперед и не останавливался в развитии. Еще обновляю свой плейлист: хочется слушать больше. Я меломан, вношу в плейлист Guano Apes, «Металлику», Хворостовского, «Реквием» Моцарта.
Первое время Павленко продолжал оперировать, но позднее — из-за осложнений после лечения (нейтропении и периодической лихорадки) и плохого самочувствия — отложил работу. В первые месяцы после постановки диагноза он дал десятки интервью блогерам и федеральным СМИ. Врач настаивал: о проблеме рака нужно говорить как можно больше. Онколог выступал в поддержку традиционных способов лечения и советовал остерегаться шарлатанов, предлагающих альтернативные методики. Павленко рассказывал, что, несмотря на проблемы, в России многие опухоли лечат не хуже, чем заграницей.
— У россиян слово «рак» вызывает панику — люди думают, что их жизнь заканчивается ровно в ту минуту, когда они узнали о заболевании, — говорил он. — Но болезнь не должна ставить человека на колени, он должен достойно проживать свои годы и месяцы. <…> Я бы хотел, чтобы люди относились к раку как к просто хронической болезни.
Павленко обсуждал болезнь и со своими детьми. Он также нашел человека, который заменит его на работе, если врач не сможет вернуться к операциям, гасил семейные кредиты и записывал подкасты о своей болезни.
Фото: Ксения Иванова для «Таких дел»
В октябре 2018-го онкологу удалили желудок — операция завершила курс лечения. Подготовке к процедуре посвящен седьмой видеоэпизод проекта «Жизнь человека» — последний в году и предпоследний об истории врача. Операция прошла успешно: сам Павленко говорил, что шансы выжить поднялись до 50 %.
Из-за временной инвалидности (в частности, нечувствительности пальцев) Павленко еще несколько месяцев не мог оперировать. Одновременно с восстановлением он запустил благотворительный проект CancerFund, который задумал как организацию, которая переобучит или доучит врачей по всей России, поможет им систематизировать знания об онкологии, возродит институт наставничества.
Параллельно онколог занимался административной работой в клинике, выступал с лекциями и поддерживал общественные инициативы — например, подписал письмо врачей в поддержку фигурантов «московского дела». В этот период, как писали «Такие дела», первичная опухоль уменьшилась на 50 %, а опухоль в лимфоузлах регрессировала.
В 2019-м Павленко всё реже появлялся в медиапространстве. Как позже врач рассказал в подкасте, у него не осталось сил, он не справлялся с делами и практически не отдыхал.
— Наверное, начав этот проект, я не думал, что всё это будет так эмоционально и энергозатратно. Совершенно очевидно, что к декабрю [2018 года] — январю [2019-го] я выгорел окончательно. Я спалил себя дотла. Там начались проблемы с командой фонда (детали неизвестны — прим. «Бумаги»). Ну и всё это очень сильно меня подкосило. Я перестал спать, потерял покой, [появились] тревожность и симптомы астеническо-невротической ямы <…> Но я пытался и делал то, что я должен был делать.
В январе 2019-го Павленко вернулся к операциям, но вскоре снова сделал перерыв. Весной, как говорил сам онколог, из-за бессонницы он начал принимать антидепрессанты по рецепту психотерапевта.
В сентябре компьютерная томография показала, что явных признаков увеличения опухоли нет. Но уже в октябре онколог заметил, что стал меньше есть, затем начались боли, и Павленко сделали диагностическую лапароскопию. Она показала, что рак перестал поддаваться лечению.
— Выявлен тотальный канцероматоз (множественные метастазы — прим. «Бумаги»). То есть очаги опухоли распространились фактически по всем органам, — говорил Павленко. — С такой картиной я обычно даю пациентам от трех до шести месяцев.
Онколог решил, что лечиться уже бессмысленно: «Химиотерапия сейчас ухудшит мое качество жизни и качество умирания. <…> А я реально понимал, что у меня очень, очень мало времени».
Вернувшись домой, Павленко три дня проходил компьютерные игры, в которые не играл со времен ординатуры: «Просто хотелось попасть в другую реальность, уйти из этой. После этого более-менее собрал себя в кучу, начали появляться нормальные продуктивные мысли».
Родные Павленко попросили его попробовать новый метод лечения — иммунотерапию рака, то есть лечение опухолей с помощью антител. Врач позже говорил, что понимал, что шансов у него нет, но решил пойти на лечение ради спокойствия близких. Методика считается новой, ее стали более широко применять с 1990-х годов. Ученым, разработавшим иммунотерапию рака, вручили Нобелевскую премию.
Осенью 2019-го онколог дал свой последний профессиональный мастер-класс. Вскоре, как писал его друг Илья Гоцадзе, Павленко перестал видеться со знакомыми и даже запретил приезжать к нему — хотел провести время с женой и детьми. Заботиться о себе, по словам Гоцадзе, онколог позволял только жене.
Новый 2020 год Павленко встретил дома с семьей. А вечером 1 января рассказал подписчикам о своем смертельном диагнозе — и призвал столкнувшихся с онкологией не опускать руки.
— Друзья! Мой жизненный путь завершается! К сожалению, моя болезнь оказалась коварнее и ее развитие за последние два месяца не оставило мне шансов! Но я хотел бы сейчас предупредить всех, кто находится на этапе лечения, — не опускайте руки! Статистика вещь упрямая, и у вас даже с моим диагнозом есть шансы на излечение! Просто поверьте в это! Мне просто не повезло.
Фото: Ксения Иванова для «Таких дел»
В своем видеозавещании Андрей Павленко поблагодарил каждого человека, который прошел с ним этот путь, начиная с диагностики заболевания. «Говорят, что человек живет, пока помнят его имя и помнят его дело», — сказал он — и объявил о создании гранта его имени, который пойдет на финансирование медиапроектов о борьбе с раком.
Средства пойдут в том числе и на поддержку «Жизни человека». Как говорится на странице гранта на «Патреоне», собранных средств уже хватает на создание отдельной редакции проекта, производство материалов и на гранты для журналистов, пишущих об онкологии. Будет ли у «Жизни человека» другой герой, не ясно. Сам Павленко говорил, что «в дальнейшем проект будет развиваться в нечто новое, будет посвящен онкобольным и их помощи».
Всё еще существует и фонд целевого капитала Cancer Fund. С открытия в конце 2018-го Cancer Fund провел два тренинга по общению с пациентами для врачей-онкологов. В соцсетях фонда публиковали анонсы медицинских конференций и интервью со специалистами, а также собирали деньги на долгосрочные проекты: открытие школы практической онкологии, создание программы поддержки онкологических клиник и врачей и помощь в проведении клинических исследований в онкологии.
В июне 2019 года соцсети фонда перестали обновляться. По информации на сайте, организация собрала на реализацию своих проектов более 480 тысяч рублей из необходимых 24 миллионов рублей. Как рассказали «Бумаге» в Cancer Fund, после смерти Павленко в фонде еще решают, кто займется организацией.
В Онкологическом центре комбинированных методов лечения при Клинике высоких медицинских технологий им. Н. И. Пирогова СПбГУ, где до конца жизни работал Павленко, осталось семь действующих врачей-онкологов. Некоторые из них также популяризируют информацию об онкологии и дают выездные мастер-классы на тренингах Cancer Fund.
Большинство коллег и друзей Павленко отмечают влияние блога онколога на пациентов. Директор отделения хирургической онкологии в США Вадим Гущин говорил, что Павленко был одним из немногих, которые решились использовать свою ситуацию для изменения жизни пациентов — «рассказывая от первого лица, что значит быть онкологическим пациентом с неблагоприятным прогнозом» — и хирургов «в поиске работающей системы обучения молодых врачей».
Министр здравоохранения России Вероника Скворцова написала, что активная позиция Павленко «проявилась в его профессиональной деятельности, масштабной общественной работе, внося вклад в общее дело борьбы с онкологическими заболеваниями».
Пиар-менеджер фонда поддержки противораковых организаций «Вместе против рака» Евгений Новиков также рассказал о больших заслугах онколога в сфере изменения отношения к раку.
— Этот человек воодушевлял. Он внес вклад в тему просвещения об онкологии такой обширный, такой оптимистичный в определенном смысле для многих людей. Он попытался и, как я считаю, смог изменить отношение к этой болезни. И если уж не обычных здоровых людей, то тех, кто сейчас борется. Это яркий был, потрясающий человек, который сделал то, что побоялись или не стали, или, возможно, считали делать неэтичным другие люди.
На прощание с Павленко в Спасо-Преображенском соборе люди принесли цветы и венки с надписью «От благодарных пациентов». Собравшиеся рассказывали, как онколог спас их от рака и как его болезнь заставила их задуматься о жизни.
Сейчас на странице Павленко в соцсетях сотни постов с сожалениями об утрате и соболезнованиями семье онколога. Знакомые пишут о самоотверженности и храбрости врача, пациенты — о профессионализме и эмпатии, а подписчики благодарят за моральную поддержку в борьбе с раком.
— Когда заболел папа, я смотрела видеодневник Андрея Павленко, [слушала] его подкасты про рак и училась, — написала одна из подписчиц онколога. — Как пережить, что делать, что может быть. Диагноз и стадия были практически одинаковые. Мы совсем немного пообщались онлайн, поддержали друг друга… Он мне рассказал про болезнь и как справляться после операции. Я была уверена, что уж он-то выкарабкается, ведь его оперировали и лечили лучшие доктора, какие есть у нас в стране! Сильный, красивый и самый настоящий мужчина! Но эта мерзкая тварь победила и его тоже.
