Санкт петербург песочное рак желудка

Во Всемирный день борьбы с раком «Фонтанка» рассказывает истории петербуржцев, столкнувшихся с онкологическими заболеваниями. Их объединяет не только болезнь, но и невероятное жизнелюбие. Онкодиагноз часто воспринимается как приговор, однако эти люди своим примером каждый день разбивают этот стереотип.

4 февраля ежегодно отмечается Всемирный день борьбы с раковыми заболеваниями (World Cancer Day). Он был учрежден Международным союзом борьбы против рака (International Union Against Cancer, UICC) с целью привлечения внимания мировой общественности к этой глобальной проблеме. В 2016-2018 годах день проводился под девизом «Мы можем. Я могу» (We can. I can), призывая осмыслить то, что может сделать каждый в борьбе против этой болезни и внести свой вклад в кампанию против рака. В 2019-2021 годах этот день проходит под лозунгом «Я есть и я буду» (I Am and I Will).

В этот день медики проводят тематические лекции и семинары, собирают круглые столы, где делятся опытом и знаниями, обсуждают вопросы профилактики, выявления и лечения. В онкодиспансерах проводят дни открытых дверей, в медучреждениях устанавливают стенды с информацией об онкологии, бесплатно консультируют врачи и пр.

Однако, как говорят сами специалисты, люди всё-таки мало знают об онкологии. Большинство мыслят стереотипами, один из которых, рак – это дорога только в один конец. Чтобы как-то изменить эту ситуацию, пациенты Онкоцентра в Песочном решили поделиться своими историями. Корреспондент «Фонтанки» поговорила с медсестрой, научным сотрудником и молодой мамой, которые столкнулись с этой болезнью и которые каждый день доказывают своим примером, что онкология – не приговор.

«Самое тяжелое было сказать родителям»

У Алёны короткие волосы. Непокорные локоны завиваются в кудри и топорщатся. 24-летняя девушка к такой шевелюре не привыкла. «Я всё жду, когда они начнут выпрямляться, а они растут вверх», — улыбается она.

Причёска у Алёны изменилась после курса химиотерапии. Как будто организм уловил сопротивление болезни, нежелание сдаваться и к плавным чертам лица добавились неукротимые локоны.

«Я помыла голову и практически все волосы оставила в ванной, — рассказывает Алёна — Я вспомнила советский мультик про мартышку с малышами, вот у меня как у неё стала прическа. Я не плакала, мне просто было смешно. К лысой голове я относилась хорошо — экономия на шампуне, лаках, феном не нужно сушить. Не надо думать, что у тебя на голове, шапочку надел и пошел».

Последнюю химиотерапию Алёна прошла полгода назад, и сейчас она вернулась в Онкоцентр в Песочном, но не для того, чтобы лечиться, а чтобы работать. Алёна медсестра, в её ответственности – анестезия во время операции.

Болезнь застала ее на рабочем месте. Долгое время держалась небольшая температура, на правом плече ощущалось уплотнение. По симптомам похоже на абсцесс, коллеги посоветовали операцию, через две недели после которой пришли результаты гистологии с диагнозом «саркома Юинга». «Считается детской болезнью, мне 24 года, и я еще ребенок», — замечает Алёна.

Саркома Юинга обычно поражает кости, но у Алёны оказались задеты только мягкие ткани. Во время операции опухоль удалили полностью. Но так как раковые клетки могут циркулировать по крови, то потребовалась химия и лучевая терапия. Лечение заняло десять месяцев. В это время Алёна практически не выходила из дома. Иногда спускалась до ларька внизу, а на обратном пути ей хотелось лечь в лифте. Усталость брала своё.

«У меня был пример, что я, молодая девушка, прокапалась, три дня химии, иду по стенке и просто не могу. А рядом бабушка с костылем бежит вперед меня. У нее тоже химия. Здесь, конечно, от диагноза и вида опухоли многое зависит, разные виды химии проводятся», — говорит она.

В начале химиотерапии Алёне подарили щенка. Бигль Джинжер требовала регулярных прогулок. Алёна стала чаще выходить из дома, процесс реабилитации после химиотерапии стал занимать не две недели, а одну.

Сейчас медсестра пока не работает по графику как раньше, сутки через трое. Не хватает сил, приходит после смены и ложится спать.

«Самое тяжелое было сказать родителям, сказать — мам, у меня рак, — признаётся Алёна. — Очень много пациентов, с которыми я общаюсь, начинают замыкаться. Видимо слушают, сейчас на телевидении везде звучит, что рак — смертельный приговор и люди верят в это. Есть, конечно, заболевания при которых организм не справляется, но есть и хорошие моменты. Когда люди излечиваются, уходят в пожизненную ремиссию и живут дальше своей жизнью».

Плохо изученная вселенная

Владимир Скрипниченко всю жизнь изучает Вселенную. В 60-х он окончил Ленинградский университет по специальности «небесная механика». Затем поступил в аспирантуру Института теоретической астрономии РАН (сегодняшнее название Институт прикладной астрономии РАН), и так и остался в нём работать. Скрипниченко вместе с коллегами занимается обработкой наблюдений, уточнением теорий движения тел Солнечной системы. Результаты вычислений используются, в частности, в программе ГЛОНАСС, а также для составления морских астрономических ежегодников, которые необходимы для навигации в море.

Человек, который много лет работает над уточнением расчётов, старается объяснить законы Вселенной цифрами, столкнулся с необъяснимым. Случай Владимира Ильича врачи считают уникальным. В 72 года у него нашли рак желудка с вторичными изменениями в печени. Стандартный вердикт в этом случае — удаление двух третей желудка. Однако уже во время операции из-за высоких рисков врачи отказались от этого плана и отправили пациента на химиотерапевтическое лечение. Его дочери тогда сказали: «Вашему папе осталось жить три месяца».

Владимир Ильич записался на приём в Онкоцентр в Песочном. Там в кабинете у руководителя медцентра Владимира Моиссенко услышал: «У нас с вами есть шанс». И пациент ухватился за этот шанс. «Я четвёртый ребёнок в семье, у меня старшие сёстры живы. Им сейчас по 90 и 92 года. Брат на два года старше меня. Первому уходить мне было нельзя. Сёстры помогали родителям растить нас с братом во время войны, не знаю, как они бы пережили, если бы я первый отдал концы, — рассуждает Владимир Ильич. — Я не мог бросить дочь, а также жену, которая бы оставалась на пенсии в 11 тысяч рублей. Я решил бороться до конца».

Впереди предстояло шесть сеансов химиотерапии. Перед третьим компьютерная томография показала, что опухоль уменьшилась в два раза. «Я спросил: «Это хорошо?» Лечащий врач ответила, что это очень хорошо!» — отмечает Скрипниченко.

Владимир Ильич выходил во двор онкоцентра и круг за кругом гулял там, не давая себе шанса сдаться. Действовал, как он сам выражается, «по всем фронтам». Вместе с супругой принял крещение. Химиотерапия с перерывами между сеансами заняла пять месяцев, после чего болезнь отступила.

Сейчас Владимиру Ильичу 77, и уже пять лет в его организме не находят раковых клеток. Он только недавно удалил порт постоянного венозного доступа, через который вливают лекарства. Так он принял своё выздоровление.

«У меня уникальный случай не тем, что я не умер за эти годы. Он уникален тем, что у меня полный регресс произошёл, почему — неясно. Обычно это переходит в хроническую форму, — рассказывает он. — Чудес без причин не бывает. У меня всегда настрой позитивный, и в данном случае я не давал шанса унынию, верил в выздоровление. Тем более что среди моих знакомых уже были случаи исцеления в аналогичной ситуации. Это меня вдохновляло. Неоценимую роль сыграла также поддержка родных и близких. То, что случилось сейчас с Павленко (петербургский хирург-онколог Андрей Павленко умер от рака желудка. – Прим. ред.)… он же за два дня перед смертью записал видео, где сказал: «Мне просто не повезло, люди, боритесь до конца».

Онкология — это всё ещё плохо изученная вселенная. Иногда, чтобы вылечиться, нужно просто поверить в чудо.

«Да ни фига не плохо, ребят»

Наталья больше года не может дышать полной грудью. Её правое лёгкое как будто налито свинцом. Скукоженное, по размеру с кулак, оно не дает набирать воздух, не дает чихнуть от всей души.

Наталья улыбается и катит коляску с дочкой Лизой по парку Победы. Миниатюрная женщина вспоминает, как папа в детстве смастерил ей лук с наконечниками из настоящих гвоздей. Дочка ещё не доросла тогда до трёх лет, поэтому мама, мягко говоря, удивилась подарку. Наталья росла пацанкой в селе Пензенской области. Лук ей позже пригодился для охоты на соседские яблоки. Этот хулиганский задор остался с ней. Она любит футбол и мечтает побывать на матче «Манчестер Юнайтед».

Мы заходим к Наталье домой. В комнате разбросаны игрушки. За стеклянными дверцами комода горками лежат лекарства. Только по ним и можно заподозрить, что в этом доме кто-то нездоров. «Я прихожу в поликлинику, и мне говорят: «Вы уверены, что болеете?» — рассказывает Наталья.

Наталья замужем за Константином около десяти лет, но завести ребёнка паре не удавалось. Супруги уже решились на ЭКО, пока готовились, всё случилось само собой. Наталье тогда было 35 лет. Перед беременностью она делала флюорографию, никаких тревожных симптомов снимки не показали. На третьем месяце начался кашель. На восьмом она пришла на осмотр к гинекологу. Врач обратил внимание, что пациентка слишком бледная, отправил её на второй этаж к кардиологу. После подъёма по лестнице потемнело в глазах.

«Они вызвали скорую, и по скорой меня отвезли в Первый медицинский. В ночь мне сделали кесарево сечение. Очнулась я только через сутки, уже с аппаратом искусственного дыхания, не понимающая, что происходит, где я нахожусь и с плачущим мужем напротив. Это было ещё то зрелище. Он говорит, хорошо, что ты себя в этот момент не видела», — вспоминает Наталья.

Дочь вживую удалось увидеть только через месяц после госпитализации. Работа руководителем магазина мужской одежды, пробежки по вечерам, долгие прогулки с мужем по Петербургу — вся привычная рутина обрушилась одномоментно. И искать в этом смысл не было сил. Наталья лежала на кровати и не хотела видеть жизнь вокруг неё, которая не заканчивается.

«Потом мозг перевернулся. Наверно, друзья помогли, — говорит она. — Они старались меня постоянно куда-то вытащить, куда-то сходить. Я никакущая, сижу дома. У меня день рождения в январе, обнаружили всё это в октябре. То есть мало ещё времени прошло. Подруги на день рождения вытащили в ресторан, на такси отвезли. Наверно, это стало толчком».

Сначала Наталья не могла, самостоятельно ходить, шаталась тростинкой в огромном пуховике, и муж её поддерживал. В какой-то момент поняла, что больше так не хочет. Задышала. «Просто мне так проще жить, мне проще не загоняться на моём диагнозе, потому что когда я думаю о нём, мне хочется реветь постоянно. И мне действительно становится себя жалко, я не говорю, что я какой-то супермен. Нет, я обычный человек», — признается она.

Сейчас маленькой Лизе год и восемь месяцев. Столько же и диагнозу Натальи. Каждый день она проводит с дочерью. Раньше не было времени сдать экзамены на права, теперь оно нашлось. Наталья и Константин мечтают о поездке в Великобританию, именно сейчас это путешествие стало казаться куда реальнее, чем в прошлом.

«Я рада, что моя болезнь помогает другим не погружаться в безумную пучину, в которой мы варимся. Иногда мы себя настолько загоняем и нам кажется, что всё плохо. Да ни фига не плохо, ребят! Вы живы! Вы дышите! Вы знаете, как это прекрасно, просто дышать?! У меня, когда очнулась, был аппарат искусственного дыхания, и когда ты понимаешь, что без него не можешь, это паника. Спустя три дня его вытащили и сказали, что я могу сама дышать, несмотря на то, что у меня чернота в лёгких, полностью, у меня там нет ничего живого. Я как то яблочко сверху наливное, а внутри гнилое. Но это так здорово, просто дышать! Дышите, люди!»

P.S.: Если вы или ваши родные столкнулись с онкологическими заболеваниями и готовы рассказать свою историю, пишите в редакцию «Фонтанки» mail@fontanka.ru с пометкой «Онкология, история».

Лена Ваганова, «Фонтанка.ру»,

при содействии ГБУЗ «Санкт-Петербургский клинический научно-практический центр специализированных видов медицинской помощи (онкологический)»

© Фонтанка.Ру